Столб у дороги

Столб у дороги испещрен
обрывками забытых объявлений
как умирающий святой
пронзен
ста тысячами скобочных ранений
зовет надеждами
и прочит
славу,
манит
за скромную награду,
являет
шоу,
продает
себя и то, что в гараже и в доме

столб у дороги изъязвлен
жестокостью ночей холодных
дождей
и равнодушных глаз
Из каждой трещины сочатся слезы
Неровною морщиной
борозда
и в каждой прорастут слова

И как душа,
от одиночества стареет
И как душа,
всегда кого-то ждет

Турция

Посвящается Севе Ржондковскому

Как синий глаз земли,
округло смотрит
в твое лицо
глубокий пруд,
и режет, режет губы
то жажда, то истомы вздох
то музыки томительной услада.
Не рви струны,
Не разрывай цепей
медлительных полуденных мечтаний,
Еще с тобой помедлю на краю
Восточного немыслимого рая
Но скачет всадник вдалеке
Распарывая
Пыльной
строчкой
Лазурью выписанный горизонт.

Белочка

Я серая белочка
Извини, что все время в бегах
Знаешь, семья, дети, гнездо протекает
То крылатый ужас с небес,
То ветер в ночи,
То сварливые сойки разоряют мои запасы.
Я слежу за тобой с высоты моего тополя,
Я проложила тропинку к твоему порогу,
Я знаю твои секреты,
Я научила тебя приносить мне орешки.

Ты, как и я,
Подставляешь свое безшерстое тело солнцу
Скользишь взглядом по ветвям к небу;
Ты знаешь горячую истому течки,
сладкую боль в сосцах истекающих молоком
и теплый запах спящего детеныша,
знаешь тяжкий грызущий страх
в глубине живота
когда думаешь, что с ним могло что-то случится

Теперь и ты посвящена в мои тайны,
Мои потомки будут владеть этой поляной

Воронушка

Воронушка, городская подружка,
В кургузом черном платьишке,
Неторопливая,
Как приближение ночи,
Неумолимая, как прокуратор
С шаркающей походкой,
Умудренная,
Бывалая,
Любо ли тебе пророчить
Новые разлуки,
Привораживать холода?
Вот и ты
Нахохлилась под злыми розгами ветра,
Простуженно крикнула что-то
Во след промелькнувшей Тойоте,
Озабоченно, вразвалочку
Двинулась в поисках
Чего-то давно утраченного,
Тяжело поднялась на крыло
Черной дырой пространства
Зависла меж ветвей,
Подарила меня жестким алмазным взглядом
С высоты
В раздумье

Вдовушка, сестричка,
Сбрось черное перышко
Дай улететь на волю

Горы

Горы
Молча поднялись навстречу
Темные смурные
Насупились, ощетинились черным лесом
Плечо к плечу
Крутизна и холод
Озера талого льда
И обугленные пни среди белизны
Кости базальта рвут
Бархатные одежды почвы
Почки еще дремлют
На ветвях
Олениха тяжко бредет через это белое поле
Еще не пришла весна

Дождь в ночи

Мягко ступает ночной дождь
По нестриженному газону
Нежно лаская поникшие ветви
Устами прозрачными
Вдыхая жизнь там
Где она утратила веру в весну
Осыпалась сухими листьями
Расставила острые локти сломанных веток.
По кошачьи лениво и грациозно
потянулся плющ
вспрыгнул на край забора
и замер, сгорбившись,
внимательный и хищный;
чувственные розовые рододендроны
открылись дождю навстречу,
слегка подрагивая от наслаждения,
темные сосны
стоически подставили
головы ветру,
скрытные,
старые ведуньи.
Капли ледяными молоточками стучат в
обратное стекло моего пруда.
Я ложусь на дно,
Я выжидаю.

Огни Цвета

На кончиках пальцев трепещут огни
Магнолии изогнулись в позе придворной танцовщицы
Каштаны едва очнувшись
Смурные
выпростали бледные пальцы новых листьев
Тюльпаны неистово жгли многоцветные костры
Жадная трава въелась в асфальт
И взметнулись к небу пенные рукава сакуры
Холод отступил перед натиском жизни
Пролился последним дождем
Ударился об пол градом
И встал туманной пеленой
У губ земли.
Улитка раздумчиво повела полупрозрачными рожками
И потянулась к одной ей ведомой цели,
Божья коровка несмело развернула оранжевые надкрылки
Волоча за собой черные кружева
По краю моей ладони.
Я была и землей и травой,
В моих зрачках вспыхивали созвездия
Время отступило
пока


Апрель 15, 2008

Лето не может длиться

Твержу себе, лето не может длиться
Желтые беззаботные дни,
Персики из ведра и
Руки по локоть в сладком дурмане
Теплые тени, звонкие струи из проржавевших банок
Тяжелое, медленное колесо
Запахи райхона и костра
Когда лето истекает
Палые вишни сморщенные черные
Все еще полны сладости
Но лето не может длиться

И вот уже гуси неумолимым клином
Раскалывают предзакатное небо над морем,
Ведут за собою ветер,
Старик с длиными седыми волосами
Торопливо шагает
Прижав к боку сумку,
Ветер треплет его пальто
Запускает холодные пальцы в седые пряди
Порывами обрушиваясь на сгорбившийся город
Обрывая эфемеру желтых
Листьев

Твержу себе, лето не может длиться

5 октября 2008 г.

Нить

Слепая мойра нить моей судьбы
руками древними свивает
нетороплива и глуха,
меж пальцев узловатых, как кора
и опытных, как хватка акушерки,
я трепещу
я задыхаюсь

Над миром в золоте закатном караван
руна туманного неторопливо
бесцельный продолжает путь
Темнеет небо в предвкушеньи
падения и гибели светил
от вод бездонных синева и холод
и шумных веток
в пене цвета сон
уходит
ускользает
замирает
рука
и нить
вот-вот порвется

Воспоминание

оборвана нить

нет ни конца ни начала
есть только мгновение
вздох
улыбки знакомой мерцанье
и запах
и звуки
родного гнезда
на темной стене пролетевшие отблески
фар и бряцанье
стекол в пыли металлической рамы
и дрожь под дерматиновой кожей
трамваев в ночи
шепот и запахи желтые
шарами раскрытые
темному небу
истекающему светом невиданных солнц
ожидание и предвкушение

сон

упала звезда

По колено в воде

Темнеющие облака хмуро вглядывались в иссеченную
Ливнями землю
На горизонте холодная вечерняя заря
Разыгрывала ежедневную драму
В сполохах голубого льда и умирающего солнца
Я стояла по колено в воде
Глаза в глаза
Среди серебряного частокола
Тщетно чахоточные осины царапали тонкими пальцами
Воздух
Серым комочком свилась белочка
Но уже тяжело поднялся на крыло
Коршун
Неотвратимый как смерть

Март 2, 2008

Узкая тропа

Узкая тропа утонула в колючих кустах
Сдавлена непомерно высокой травой
Среди сырых запахов и тени
Я вычерчиваю свой путь по мягкой земле
Острыми носками своих туфель
Вглядываюсь в зеленую мглу
Словно еще надеюсь на чудо.
А за забором светлый детский крик
И журчание послеобеденной беседы
стаканы слегка звенят о тарелки
и младенцы, разморенные теплом и солнцем,
дремлют на коленях своих матерей.